Контекст: Вот что пишет митрополит Антоний Сурожский: «Иисусова молитва более других направлена к тому, чтобы поставить нас в Божие присутствие без всякой мысли, кроме сознания того чуда, что мы здесь и Бог с нами, потому что, когда мы молимся Иисусовой молитвой, то нет ничего и никого, кроме Бога и нас»
Контекст: Митрополит Антоний Сурожский как-то шел с пожилой русской женщиной из эмиграции, и она все говорила, говорила только о том, как жизнь ее обошла, как люди ее обидели, как все бессмысленно, как все зло… Остановилась перед кустом колючек и говорит: «Вот вся жизнь!» А за этим кустом – весь простор южного берега Франции: горы, а за горами широкое море, все облитое солнцем, все сияющее летним светом
Контекст: Митрополит Антоний Сурожский говорит: «В этот день Благовещения мы в Божией Матери созерцаем Деву, которая всем сердцем, всем умом, всей душой, всей Своей крепостью сумела довериться Богу до конца»
Контекст: Он спросит нас: были вы человечны или не были?» (митрополит Антоний Сурожский)
Контекст: “–¿ƒ»÷»» Митрополит Сурожский Антоний, 1914-2003 Бог верит в человека “…Явился перед нами Бог, потому что Он захотел стать одним из нас, чтобы ни один человек на земле не стыдился своего Бога: будто Бог так велик, так далек, что к Нему приступа нет
Контекст: Про Жизнь Антоний Сурожский — Лет двадцать пять тому назад, вскоре после того как я стал священником, меня послали служить перед Рождеством в Дом престарелых
Контекст: Она родилась от Бога как последнее, заключительное звено длинной цепи людей, которые, как сказал митрополит Антоний Сурожский, «на протяжении всей человеческой истории боролись… за чистоту веры и полноту, за цельность, дабы на первом месте в их жизни был Бог, и они поклонились бы ему в истине и послужили ему со всей верностью
Контекст: Митрополит Антоний Сурожский говорил в проповеди о том, что в день усекновения главы Иоанна Предтечи следует молиться о тех, кто умер в одиночестве, без утешения, кто погиб из-за того, что умел любить, или потому, что другие любить не умели, «в ужасе, и трепете, и недоумении, и в отчаянии иногда, умирали на поле битвы, умирали в застенках, умирали одинокой смертью»
Контекст: Митрополит Антоний Сурожский как-то сказал: «Мы поверили в Бога, а он доверил нам спасение мира»
