Контекст: Мать Юзефы, дворянка Марианна Барановская, слезно обратилась к Минскому временному губернатору Строганову: мол, канцелярист Минского губернского межевого суда Викентий Марцинкевич похитил ее «четырнадцатилетнюю» девочку

Контекст: У выніку следчыя нічога з прад'яўленаг яму так і не змаглі даказаць: «Произведенным исследованием не обнаружено юридических доказательств к изобличению, но принимая во внимание, что в имении Марцинкевича Люцинке при обыске найдены одна печатная и две литографированные молитвы за Ойчизну, изданные без цензуры, что из семейства Марцинкевича жена его Мария и дочери Камилия и Цезарина принимали деятельное участие в бывших демонстрациях и пении запрещенного гимна, а последняя, кроме того, носила конфедератку, и из них по обвинениям сим: Мария Марцинкевич состоит под следствием… Хотя помещик Викентий Марцинкевич по обвинениям сим подлежал бы выселению из здешнего края, но, снисходя к преклонным его летам, я полагал бы: его, Марцинкевича, оставить на месте жительства, с отдачею на поручительство и с учреждением за ним полицейского надзора, а с принадлежащего ему имения взыскать усиленный 10-процентный сбор…» Верш «Гутарка старога дзеда», які бы галоўным пунктам абвінавачвання, сёння лічыцца ананімным