Контекст: Его отец, мой прадед Кузьма Тищенко, командовал казацким войском, охранявшим границу Российской империи в Туркестане

Контекст: Его отец, мой прадед Кузьма Тищенко, командовал казацким войском, охранявшим границу Российской империи в Туркестане

Контекст: Как я могу ратовать за великодержавность России, Украины или Беларуси, если в моей семье перемешана кровь каждого из этих народов? Кем должны считать себя мои дети, если один из их дедов, мой отец Василий Чурилов, потомок самарского рабочего, во время войны освобождал ту же Украину, а затем Венгрию и Болгарию от фашистов, затем добывал нефть в Киргизии и России, а в 1967 году приехал помогать в становлении нефтедобывающей отрасли в Беларуси? Кем должны ощущать себя мои дети, если дед моей матери, Юлии Чуриловой, казацкий полковник, герой Кавказской войны, Кузьма Тищенко, в начале прошлого века охранял границы великой России в Средней Азии? Какие чувства должны испытывать мои дети к украинскому народу, если их дед по материнской линии, Иван Скляр, родился в Харьковской области, во время войны 18-летним пареньком попал в плен, бежал из итальянского и немецкого концлагерей, а по окончании войны угодил в сталинский Гулаг, где водил автомобили по колымской трассе, а после освобождения и окончания института работал в Речице, где конструировал первую автоматическую буровую установку? Могут ли мои дети не считать себя частью белорусского народа, если их вторая бабушка, Клавдия Микулинская, девчонкой пережила все ужасы немецкой оккупации Речицы, а затем со всей семьей попала в сибирскую ссылку и все же вернулась на свою родину, родила четверых детей, одна дочь из которых живет в Санкт-Петербурге, а другая — в украинских Черкассах? А как к нынешним событиям на Украине должны относиться белорусские неф тяники? С нескрываемой человечес кой болью! Вся история “Белоруснефти” связана с Украиной